Дворянство России обладало многими правами и привилегиями, но важнейшим из них являлось право владения населенными имениями. Дворянские имения являлись основой экономического и политического могущества первенствующего сословия до реформ России. После реформы 1861 года землевладение теряет сословный характер и земля превращается в товар. Дворяне свои земли могли продавать только после подписания уставных грамот и перевода крестьян на выкуп, а крестьяне надельные земли могли закладывать только после их окончательного выкупа.
Процесс мобилизации поземельной собственности в казачьем крае имел много общего с общероссийским процессом, хотя Донской край имел и определенные особенности. Процесс формирования крупного поместного землевладения в Войске Донском происходил на протяжении всего 18 века. В течение этого времени в руках незначительной группы донских старшин по официальным данным, «сосредоточилось 3 351 507 десятин Войсковой земли, что составляло 27,2 процента от общего количества».
Земли эти считались собственностью всего Войска и никто не мог считать их своею собственностью, но «de fakto» они являлись потомственной собственностью чиновников-дворян и на протяжении всего 18 – начала 19 века находились в руках одних и тех же фамилий.
В результате длительной и упорной борьбы донским дворянам удалось закрепить в потомственную собственность захваченные ими войсковые земли. К «1860 году на Дону числилось примерно 329 лошадей, 1200 тысяч овец и более 900 тысяч крупного рогатого скота».
Но все это принадлежало помещикам. Они захватили лучшие земли, им принадлежали тысячные табуны и отары овец. Так по описи в 1773 году только за Степаном Ефремовым числилось 346 голов рогатого скота, 674 овцы, 100 верблюдов и 3472 лошади.
Крестьянство страны, «которое по 10-й ревизии, проведенной в 1858 году, в России составляло 22 миллиона человек, в области Войска Донского число их составляло 286 156 душ обоего пола, или 31,9 % по отношению к общему числу жителей области», находилось в тяжелом крепостническом гнете. За Ефремовыми в начале 19 века числилось 3 200 человек.
Реформа 1861 года освободила крепостных крестьян от личной зависимости помещика, установила земельные наделы крестьянам и выкупную систему, определила повинности на землю. Но она не удовлетворила потребностей крестьянства, которые были вынуждены выкупать втридорога земельные наделы и отбывать по сути дела те же феодальные повинности (барщину и оброк), что не улучшало их положение, а порою ухудшало. Это вызвало их недовольство. И на Дону, как и по всей стране крестьяне начали сопротивляться условиям реформы. Они требовали разрешения земельного вопроса. Протест крепостнических положений выливался обычно в форме упорного отказа от выполнения барщины. Крестьяне не только не признавали распоряжений помещиков и местной администрации, но и открыто сопротивлялись воинским командам.
Волнения крестьян произошли и в слободе Большинской (Ефремовой) Донецкого округа, которые не прекращались более 20 лет и повлияли на дальнейшее сопротивление других окрестностей.

Историография проблемы. В отечественной историографии работы специально посвященные исследуемой проблеме отсутствуют. Однако, некоторые ее аспекты так или иначе становились объектом внимания многих исследователей.
А.А. Пронштейн провел немалую работу по изучению своего края. Ему удалось собрать много фактического материала. Значение его работы заключается в том, что она является не только первым крупеым обобщающим исследованием истории Дона 18 века, но и создает предпосылки для освещения истории Дона в эпоху капитализма. В его труде имеются данные для изучения рода Ефремовых.
Особый интерес представляют работы И.П. Хлыстова и М.Н. Лосевой-Постниковой. Рассматривая социально-экономические отношения на Дону, эти исследователи включили фактический материал по истории развития землевладения фамилии Ефремовых, где встречаются данные касающиеся слобод Ефремово-Степановской и Большинской.
В ряде работ по истории развития Донского края под редакцией В.А. Золотова, В.И. Кузнецова, А.И. Нарежного и Н.В.Самариной, обобщено историческое развитие административного устройства и социально-экономического развития нашего края в разные периоды времени. Естественно, в этих работах многие историки-исследователи непосредственно обращались к особенностям хозяйственного и социального развития землевладения Ефремовых, приводили примеры и из истории слобод Степановки и Большинской.
В.П. Крикунов дает полный анализ социального движения не только народов Северного Кавказа и Дона, но в его контексте рассмотрел движение в период 60-70-х годов 19 века в слободе Большинской Донецкого округа.
В газете «Даниловские вести» отражена история рабочего поселка Даниловка в честь основателя Данилы Ефремовича Ефремова и жизнеописание семьи Ефремовых. В первую очередь – это заслуга краеведа Терновой Елизаветы Васильевны.

Источниковая база. В изучении этих тем большое значение имеют источники. В исследовании данной темы использовались источники Государственного архива Ростовской области (ГАРО), которые впервые были введены в научный оборот. Архив богат материалами по данной теме. В нем имеются многочисленные фонды, которые содержат тысячи дел и десятки тысяч документов. Но для изучения избранной темы особую ценность составляет фактический материал исследования фондов № 213 «Областное по крестьянским делам присутствие» для рассмотрения проблем, связанных с крестьянской реформой 1861 года и ее последствиями (отчеты, донесения, протоколы заседаний по крестьянским делам учреждений, уставные грамоты). № 429 «Комиссия для размежевания слобод, особенностей земельных фондов и их качеств (полевые журналы межевания, геометрические специальные планы). № 226 «Клировые ведомости» дает возможность изучения культурного развития слобод (строительство церквей, ревизии церковного хозяйства, клировые ведомости).
Замечательный материал по изучению рода Ефремовых, особенно Данилы Ефремова и Степана Даниловича Ефремова собрал в своей работе А. Кириллов. Корягин С.В. провел огромную работу по сбору материала по генеалогии и семейной истории Донского казачества, где собрал много материала о роде Ефремовых, уделив внимание данной фамилии, куда включил исследования известного историка Л.М. Савелова, его работа базируется на сведениях, сообщенных автору представителями данной фамилии.
Для исследования данной темы был использован и материал, взятый в периодической печати дореволюционного периода. Это газета «Донские вести» и журнал «Дон», в которых рассматривается личность Данилы Ефремова. Большой статистический материал содержится в работе Намикосова, где дают данные по Донскому краю и встречаются статистические сведения, касающиеся слобод рассматриваемых в данной работе.

Цель данного исследования состоит в том, чтобы на основе анализа архивных документов, научной литературы, статистических сведений дать комплексную, обобщающую характеристику родоначальников Ефремовской фамилии, как крупнейших землевладельцев Донского края. Для этого необходимо решить следующие задачи:
- охарактеризовать поселенные ими слободы Большинской и Ефремо-Степановской;
- осветить и выявить особенности социально-экономического и культурного развития слобод.

Род Ефремовых и их землевладения. Крупными землевладельцами на Дону в конце 18 – начале 19 вв. были Ефремовы, которыми основано множество поселений: хуторов, слобод.
Наибольший интерес династии Ефремовых, представляют знаменитые атаманы Данила Ефремов и его сын Степан Ефремов, которые стояли во главе Войска Донского более 34 лет.
Родоначальником атаманов считается Ефрем Петров, сын московского купца, появившийся в Черкесске в 1670 году и занявшийся там торговлей. Однако он «в конце концов, переменил аршин на меч, для чего время было весьма подходящее: по Дону и Волге сновали шайки Стеньки Разина, а после его поимки и казни в 1671 году продолжателями явились брат Стеньки – Фролка, Васька Ус, Федька Шелудян и др.».
Период 18 века весьма неспокоен, начались постоянные войны и всюду действуют казаки. И впервые упоминается родоначальник Ефремовых, как участник шведского похода (в Лифляндии) в звании походного атамана «оставившего после этого похода память в виде подсвечника, пожертвованного им, вместе с бывшим в том походе казаками, в Старочеркасский монастырь со следующей надписью: «1702 году донския атаманы молатцы ходили на службу Великого государя в Шведской поход Атаман Ефрем Петров обещался с казаками состроить подсвечник и сжертвовали в соборную Воскресенскую церковь».
«По вашему, Великого Государя указу» говорится в грамоте на Дон от 5 декабря 1703 года отпущены донские казаки, атаманы и полковники: Максим Фролов, Ефрем Петров, Леонтий Позднеев и с ними старшины и рядовых, всего 434, которые были на нашей, великого государя службе в Лифляндском походе на зимовке. В Пскове и Ладоге и служили нам, великому государю, с приезду и до отпуску верно со всяким тщанием».
Скончался атаман в 1708 году. Во время «Булавинского восстания». В это время войско Булавина осаждало Черкасск в течение двух суток, и перешедшие на сторону станицы: Рыковская, Тютерев и Скороумовская передали Булавину атамана и старшин. По одним сведениям 6 мая 1708 года атаману отрубили голову, а по другим он был задушен по приказу Булавина.
Погибая, Ефрем Петров сказал: «Хотя я от вас и умру, но слава моя не умрет; вы этот остров такому вору отдали, а великому государю остров знатен, реку великий государь всю очистит и вас, воров, выведет». Сын же его Данила Ефремов был знаменитым донским деятелем 18 столетия. От отца он унаследовал непоколебимое мужество и природный такт, столь пригодившийся ему впоследствии.
.
.
Данила Ефремов, носивший уже фамилию не Петров, а Ефремов, родился в 1690 году. Впервые Данила Ефремов заявил о себе на боевом поприще, в ранней молодости 18 января 1707 года, когда участвовал с другими казаками в нападении на главную квартиру короля Карла 12 в Галиции, причем был перебит весь караул короля и казалось могли вот-вот захватить Карла. Но, показав невиданную прыть, шведский король вскочил на лошадь, дал ей шпоры в снежном вихре. Досадно было 17-летнему Даниле. В этом же году Ефремов был избран походным атаманом казаков.
Так, в сражении под Калишем, против шведского генерала Реншильда, казаки Ефремова, в числе 6 000 человек, бились 4 часа против превосходящих сил неприятеля и отступили только тогда, когда их осталось не более тысячи человек
По назначению Указа Правительствующему Сенату 4-го марта 1738 года говорилось: «…оного войска старшину Данилу Ефремова за долговременныя и ревностные его нами предкам нашим службу в оный чин Войскового Атамана всемилостивейше жалуем».
С 1738 года Данила Ефремов войсковой атаман. Еще до пожалования в войсковые атаманы Данила Ефремов обратил на себя внимание правительства, как искусного дипломата. И в 1734 году на него возложено поручение вести переговоры с калмыцким владельцем Дундук-Омбо, который намеривался «отложится» от подданства России и перейти под покровительство Турции. Как видно из актов, Данила Ефремов был в самых хороших отношениях с Дундук-Омбой, и один он умел вести с тактом возложенное на него дело: в указах и инструкциях государственной коллегии иностранных дел дававшихся Ефремову в 1736 году и 1738 году постоянно говорится «а неиначе тебе от Ея императорского Величества Всемилистевейше повелевается по известному твоему о нем Дундук-Омбе и его нрав ведению искусству неусыпное и наиприлежнейшее о том старании свое прилагать» или «все передается на ваше искусство и верность… за что Высочайшего Ея Императорского Величества милостею оставлены, не будете».
Ефремову хорошо был известен нрав Дундук-Омбе, поэтому в переговорах с ним предоставлялось на его искусство и верность. И ему было поручено безотлучно при Дундук-Омбе быть. Через Ефремова Дундук-Омбо был пожалован в ханское достоинство в 1737 году, а до передачи ему грамоты на ханское достоинство Ефремов склонил его принять по своему закону присягу на верность России.
Со вступлением в должность войскового атамана Данила Ефремов, кроме своих дипломатических способностей, показал также военные и особенно административные. Например, когда в 1738 году Татары, «собравшись в большом количестве, Быстрятскую станицу и напали на Каргальскую, то атаман собрал войско «сколько онаго их оставшихся за командированием и армии казаков в домах найтиться могло», разбил и прогнал татар обратно к Кубани. В следующем году набег повторился, но татары снова были разбиты в верховьях речки Грушевки.
В виду этого войско в 1738 году просило о «впоможении к починке г.Черкасска, который, как доносилось, весьма обветшал» вследствие чего разрешено было отпустить войску часть казенного леса.
В 1738 году на Дон прислали 67 пушек, которые разместили по городам наиболее всего подвергавшимся набегам.
Чтобы обезопасить Черкасск от татарских набегов и защитить его от разлива воды, атаман Ефремов начал обносить город каменной стеной. Начата была уже постройка стены, но так как на это не было указа, то по дошедшему о том известию до правительства, Ефремов был задержан с некоторыми старшинами и казаками в феврале 1744 года и атаман был вызван в Петербург, но после исследования дела его отпустили на Дон, разрешив достроить стену.
В указе говорилось: «оставить произведенное дело и отпустить Ефремова с бывшими при нем старшинами и казаками к войску, а так же достроить каменную стену; но лишь «от турецкой стороны» с строгим запрещением «от стороны Российской каменного строения крепости не производить и пристраивать только деревом».

Вообще в продолжение своего управления войском Данила Ефремов отличался административными способностями, как это свидетельствуют его многочисленные грамоты и распоряжения, сохранившиеся до нашего времени.
Так, в 1746 году императрица Елизавета вновь пожаловала войску грамоту и знаки атаманского достоинства (взамен сгоревших) в августе 12-го 1744 года в Черкасске. В 1749 году «Ефремову был пожалован портрет императрицы Елизаветы с бриллиантами: в том же году, за приезд в Москву, награжден 300 рублями и, кроме того, на ковш и саблю по 50 рублей». Но вместе с тем стремления атамана были направлены к усилению власти старшин и канцелярии войсковых дел, а также и собственной власти, так народное самоуправление, бывшее во власти войскового Круга, было уничтожено окончательно.
С другой стороны Данила Ефремов постоянно заботился об охранении принадлежащих войску прав на владения землями и пользовании другими выгодами и угодьями. Например, «в 1743-1746 гг. при разграничении земельных владений донских казаков с запорожцами вследствие притязаний последних на западную часть земель донских, он неоднократно принимал личное участие при определении спорных границ».
Пробыв в звании войскового атамана 15 лет, Данила Ефремов в 1753 году сам просил об увольнении по преклонности лет от атаманского звания. Он просит назначить на свое место сына Степана. Снисходя к этой просьбе, императрица Елизавета Петровна уволила Данилу Ефремова и пожаловала ему чин генерал-майора. Сына же его назначает атаманом «с тем, чтобы он в нужных делах, случающихся по пограничной части и во внезапных приключениях по орденам и постановлениям отца поступал». В 1759 году Данила Ефремов Высочайшею грамотою был пожалован в «Тайные советники». В домашней жизни Данила Ефремов был известен как человек, любивший жить весело и роскошно.
Скончался атаман (Д. Ефремов) в 1760 году, похоронен на Ратнинском кладбище недалеко от Преображенской церкви. Над могилою надпись: «Здесь почивает Благородный и почтенный господин донского войска атаман Данила Ефремов, который украшен был всеми добродетелями христианского закона и в звании своего чина, благо, непорочно, мужество и достохвально достоинства свое исполнил и судьбами достоинство исполнил, и судьбами создателя в вечное блаженство в лето жизни своей».
Кроме всего того остались различные шубы да меха, да заплавский виноградный сад, мельница при реке Медведица, по реке Тузлове, 2 амбара с хлебом, хутора, наконец, много людей разных вер и происхождения.
О состоятельности и богатстве Ефремова можно судить и из описания его портрета. «Большое изображение во весь рост сделано рукой плохого художника. На атамане парчовый кафтан темно-синего цвета (атласный или шелковый) оторочен золотой тесьмой и опоясан широким роскошным поясом. Пуговицы кафтана золотые. На шее у атамана висит портрет государыни (вероятно Анны Иоанновны), украшенный драгоценными камнями. Такой же портрет с короной, на красной ленте и золотая медаль на голубой ленте лежат на столе, поставленном около атамана. В правой руке Даниила Ефремова золотой пернач, этот знак атаманского достоинства и символ власти на «великим войском Донским». На мизинце левой руки дорогой перстень. Шашка осыпана драгоценными камнями; ножны сделаны из красного сафьяна. Сапоги атамана красного сафьяна».

Степан Данилович Ефремов войсковым атаманом был 19 лет. Начинал в 1753 году под опекой отца, а с 1760 года после смерти отца самостоятельно. Служить начал простым казаком в 1737 году, когда ему было 20 лет, позже был высочайше пожалован в «старшины донские», а «за бытность свою при Дундук-Омбе , ему пожаловано за саблю 30 рублей». А в 1753 году его назначают войсковым атаманом по просьбе отца и разрешается «явиться в Москву с поклоном по случаю такого пожалования».
Во время правления Степана Даниловича Войском отмечаются некоторые важные распоряжения, которые касаются внутреннего устройства войска, духовных дел, народного образования, и устройства малороссиян, которые поселились на казачьих землях. Так уже в 18 веке часто упоминалось о поселении на Дону малороссиян. Сначала их приписывали в казачьи сословия по приговорам войскового или станичного Кругов, а с 1736 года по указу императрицы Анны Иоанновны запрещается принимать и селить в казачьих городках малороссиян из слободских поселков. «Даже учреждены были по казачьим станицам особые старшины – собственно «для сыску беглых» и высылке их на прежние места». Однако привольная донская жизнь привлекала новых переселенцев. Так у самого атамана Ефремова оказалось до 50 семей, а у Степана Ефремова было «несправно» больше. И правительственная комиссия 1762 года, которая приехала на Дон с целью «для осмотра старшинских хуторов и для отобрания зашедших на Дон черкас». В 1765 году атаман Ефремов представил проект в военную комиссию «коренного преобразования во внутреннем управлении войска, с целью добиться права неограниченно распоряжаться самому не только всеми военными и гражданскими делами в Войске, но и всеми войсковыми делами». Однако вера и авторитет атамана пошатнулись, в связи с доносом на него. Донесли бывший атаман казацкий Сидор Кирсанов и старшина Юдин. Атамана Степана Даниловича Ефремова вызывают для немедленного объяснения в Санкт-Петербург, но он с поездкой не спешит.
Тогда на Дон приезжает генерал Черепов, чтобы принудить его ехать в Санкт-Петербург. Степан Ефремов все больше стремится захватить власть, возвышается над рядовым казачеством. «Он честолюбивый, властный, хитрый и жестокий, добивается получения многочисленных наград, не гнушаясь никакими средствами. Проявляя себя непокорным человеком, своевольным, он же часто бывает при дворе, выслуживается и выпрашивает себе звания». Отмечается, что в последние годы своего атаманства Ефремов перестал повиноваться приказам Военной коллегии, управляет Войском самостоятельно, и даже предпринимает тайные действия против правительства, вступает в тайные переговоры с татарами, возбуждает казаков, поднимая их на восстание.
Он причиняет много обид казакам и местному населению. Такие обиды были отмечены еще в 1754 году. Например, крещеный атаман казак Андрей Григорьев, у которого войсковой атаман Степан Ефремов похитил 12-летнюю дочь. В 1763 году отмечается случай похищения казаками 12-летней девочки. Зачем и для чего это делается, атаман спокойно отвечал: для двора, ее императорское Величество Калмыцкой природы в мальчиках и девочках надобность».
Все эти и другие преступления сходили с рук, но как только преступления вышли за рамки взяточничества, грабежа и различных обид, причиняемых местному населению и казакам, правительство встревожилось. Оно было напугано волнениями казаков. И Черепов был вынужден удалиться из города в связи с событиями 1 октября 1772 года. В это время среди казаков распространился слух, что думают писать в регулярство. Надо отметить, что атаман в этих слухах был не безвинен. И «собравшийся 1 октября весь казачий Круг страшно зашумел».
Поэтому правительство решается на арест атамана «в ночь под 9 ноября лейб-гвардии капитан-поручик Ржевский по имянному Высочайшему указу арестовал атамана Ефремова в его загородном «зеленом дворе» и после непродолжительного содержания в крепости Святого Дмитрия атаман был отправлен в Петербург».
А до ареста, желая поднять свой авторитет в глазах казаков, Степан Ефремов собрал атаманов и старшин, обещая им свое заступничество при поездке в Петербург. Естественно, что на требования правительства приехать для показания в столицу, он останавливается в своем хуторе на реке Большой, откуда 19 августа 1772 года написал в Военную коллегию рапорт, объясняя неявку болезнью: «… и от того ныне пришел в такое крайнее бессилие и слабость, что уже и далее ехать никак не возможно». Поэтому, в связи со всеми этими причинами, Военной коллегии ничего не оставалось, как действовать силой. Атаман обвинялся во многих преступлениях:
«1. Ефремов не исполнял многих повелений главнокомандующих армиями;
2. в 1769 году собрал на крымской стороне до 10 тысяч казаков и продержал их довольно долго без всякой пользы;
3. после романовского разорения не велел преследовать неприятеля далее речки Эи;
4. ослушался 6-го указа Военной коллеги, присланных ему о том, чтобы немедленно ехал в Петербург;
5. этим неповиновением дал повод к возмущению казаков против генерала Черепва и
6. публично, перед старшинами, с дерзновением и угрозами, забыв подданническую к Ея Императорскому Величеству должность, выговаривал непристойныя слова и, сверх того говорится в приговоре, - найден в прочих противных законам чести и должности поступках».

Обвиняли его и в растрате войсковой казны, взятках и возмущении казаков к бунту. Старшины и атаманы, получившие уведомление Кирсанова с обвинением Ефремова, собрались в Войсковой канцелярии и написали опровержение: «1) чтоб Войсковой атаман Ефремов, писали они, из корыстолюбия в 1769 году, во время бывшего на Крымской степи похода собранием поголовно войска 10 тысяч состоявшаго брал с казаков взятки и распущал их в дома, никто не знает и ни от кого в том жалобы войску не было. 2) Какие б в нем оказывались задачи не доброжелательства к Империи и обществу своему, тож никто не знает. 3) Чтоб он, Войсковой Атаман, в случае ему какой неудачи, имел намерение уклониться под покровительство союзных татар, ни кто не слышал поныне. 4) Чтоб он, Войсковой Атаман, делал новыя внушения народу, быдто Высшее Правительство силится сделать всех регулярными, никто от него не слышал. 5) Чтоб он, Войсковой атаман, под видом отъезда в Санкт-Петербург возбуждал по городам на мятеж народ и что происшедшее в городе Черкасском сего года октября 1-го числа смятение последовало через поиск его, Войского Атамана Ефремова, ни кто не знает». Эти «опревержительные пункты» с приложенными к ним копиями, были с нарочным посланы сразу же по всем рекам в «верховые» казачьи городки, к станичным казакам. Для того, чтобы на казачьих сборах казаки показали, справедливы ли обвинения «взводимыя» Кирсановым на Ефремова. И эти отзывы должны при прошении отправить Государыне Императрице. Надо отметить, что при взятии силой атамана Ефремова в крепость Святого Дмитрия, поднялся на его защиту открытый бунт. Только по заверению обер-коменданта крепости генерала Потапова, что Ефремов «взят в силу Высочайшего именного Ея Императорского Величества указа за ослушание трех присланных к нему и Государственной Военной коллегии повелении».
Успокоило Дон и войско и присланная грамота, которая убеждала «… никакого между собою мятежа не иметь и для того быть каждому при своем жительстве спокойно, к общественному благу». Атаман же признал себя виновным в большом расходе войсковой суммы на собственные нужды, поэтому сжег приходо-расходные книги за 1759, 1760 и 1762 годы, где числилась войсковая сумма 45 471 рублей. Признал себя виновным и в том, что в 1769 году на реке Несветае с казаков брал 70, 80 и по 100 рублей под предлогом Командирования на службу в разные места, но отпускал обратно домой, а за «производство в чин» старшины принимал по 200 и 300 рублей.
Военная коллегия приговорила Степана Ефремова к смертной казни через повешение. Однако 14 марта 1773 года граф Чернышев уведомил Государственный совет, что Екатерина Вторая «… изволила простить атамана Ефремова в его преступлении, но что он лишен начальства над Донским Войском и велено ему жить в Пернове»
Огромнейшее имущество атамана было описано. Это – имение, богатое и громадное, которое находилось в Черкасске, а так же в верховых станицах, юртах, степях, лугах и речках. Все описано секунд-майором Архиповым и взято под секвестр.
Сколько Степан Ефремов прожил в Пернове не известно, но известно что он возвращен в Петербург почти в конце своей жизни. И все оставшееся время «незверженный» атаман прожил под надзором в Петербурге вдали от жены и детей. Там и скончался. Похоронен в Александро-Невской лавре, где на его могильной плите выбита надпись, кратко пересказавшая весь его жизненный путь. «Скончался бывший атаман 1784 года 15 марта, жития его было 69 лет».
У атамана остались в Черкасске жена Меланья Карповна и шестеро детей. «Жена 44 лет, дети ее Данил 16 лет, Степан 12 лет, Марфа 21, Надежда 19, Екатерина 11, Мария 10 лет». Из оставшегося имущества им стали выдавать пособие. Но остались сведения, что практичная атаманша припрятала значительную часть имущества еще до описи. А до описи значилось за атаманом «наличных денег, вещей и построек более чем на 300 000 рублей, крестьян около 300 душ, калмыков 267 душ, значительные табуны лошадей, рогатого скота, овец и верблюдов».
В слободе Степановке на реке Белая Калитва поселенной еще Степаном Ефремовым была построена церковь во имя архидьякона Стефана, освещена в октябре 1775 года, где главной устроительницей была атаманша Меланья Карповна, которая пожертвовала от себя все украшения в церковь. А в 50-е годы 18 века была заселена слобода Большинская на реке Большой Даниилом Ефремовым, перешла по наследству потом Степану Даниловичу. Жена атамана Степана Ефремова, Меланья Карповна, спрашивала разрешения, и благословения в 1782 году на постройку церкви в сей слободе в честь Рождества Пр. Богородицы. Она была построена в 1789 году, а освещена в сентябре этого же года. Существовала эта церковь до постройки в слободе новой каменной церкви во имя Рождества Христова в 1857 году.
Меланья Карповна пережила своего мужа на 20 лет и скончалась в ноябре 1804 года, в возрасте почти 70 лет. Похоронена 10 ноября.
Недолго после нее жили и ее дети по мужской линии. Старший сын Степан Степанович скончался в 1806 году в чине полковника. Женат был на Евдокии Иоакимовне, детей после него не осталось.
Естестественно, что за период правления на Дону землевладения и доходы Ефремовых достигли больших размеров. Так во второй половине 18 века во владении Ефремовых имелись мельницы, хутора, сады, пашни, сенокосы огромных размеров, которые находились по рекам Медведица, Калитва, Большая и др. Имели они «3 сада, где стояло 300 ульев, заплавский виноградный сад, мельницы по рекам Большой, Калитве и т.п.». О больших доходах, и о том, что Ефремовы были влиятельными людьми является, и то, что ведущие места на Черкасском торгу принадлежали Степану Ефремову, куда съезжались со своими товарами не только русские и украинские купцы, но также много иностранных – греков, турок, персов и др. Например, ему принадлежал «ряд лавок в торговых рядах, медовый шинок и 10 кабаков, которые он отдавал на откуп за 2 тысячи рублей». За Ефремовым числились многочисленные постройки из государственного леса. «А у него атамана Ефремова, как прежде бывший дом, сгоревший в 1740 году, так и ныне еще вновь лучше и более того, из того же государева соснового лесу построен, из тех же лесов кабаки в Черкасской и на Аксае им же, атаманом, построены и на загородном дворе немалые пристройки имеются». Данная жалоба поступила от братьев Краснощековых в 1744 году в Военную коллегию.
Землевладения свои атаманы Ефремовы расширяли и за счет захватов. Так прося разрешения на устройство мельницы и получив такое разрешение, они на выделенных им небольших участках селили приписных крестьян и заводили крупные хозяйства. «В 1761 году атаман Степан Ефремов получил право на устройство мельницы. Вскоре здесь образовался поселок, в котором по 4-й ревизии (1782 г.) уже числилось более 200 приписных».
Так же они стремились прибрать к рукам и земли, уже занятые казаками, применяли при этом любые средства. Ефремовы, пользуясь своей военной и гражданской властью на Дону и опираясь на поддержку самодержавного правительства. «В 1747 году войсковому атаману Д. Ефремову войском Донским был пожалован «пустовой» Черногаевский юрт длиной 17 верст 250 сажен, где он населил большую слободу Даниловку». Его сын и приемник в должности войскового атамана непрерывно добивался от Войска прав на новые земельные владения. Помимо этого, он самовольно основал новые хутора на землях, принадлежавших другим владельцам, а территорию старых хуторов значительно расширял, тесня при этом соседние станицы.
Имея большое хозяйство, требовались рабочие руки, которые привлекались различным путем. Заселяли землю крепостными крестьянами, которых скупали в разных местах «на вывод» и беглыми крестьянами из России и с Украины.
На Дону труд крепостных крестьян стал широко использоваться с середины 18 века.
В 1761 году войсковой атаман Степан Ефремов просил разрешения у Военной коллегии на перевод «остальных оставшихся за переводом, купленных покойным отцом его, тайным советником в Саранском уезде крестьян на Дон, на тамошние, лежащие близ хутора отца его земли».
Ефремовы кроме крепостных крестьян использовали для работ на своих громадных земельных участках, усадьбах, мельницах, пастбищах и садах и другие источники рабочей силы. Так, по закону 1737 года разрешалось покупать и крестить калмыков и людей других наций и держать у себя без всякого платежа подушно.
А в 1764 году Краснощеков доносил в Военную коллегию, что при Донском войске имеются «сказочные казаки, которые несут военную службу, а находятся у Ефремова с малою зарплатою и без зарплаты у войскового атамана Ефремова в собственном его работе 488 человек». Ефремовы, как и многие старшины, богатые казаки добился того, что уже во второй половине 18 века владел значительным числом крестьян. Так по переписи 1763 года на Дону и по донесению в ноябре 1764 года в Военную коллегию генерал-майора Яганом Романусом на землях войскового атамана значилось 613 человек, распределенных следующим образом: «у войскового атамана Ефремова на реке Медведице, слободе Даниловке – 367, в Семиколоколовской станице при мельнице войскового атамана Ефремова, також за старшинами и казаками написано – 109, на мельнице войскового атамана Степана Ефремова, на речке Калитве впадающей с левую сторону в реку Донец, написаны малороссияне за ним, Ефремовым – 24; в хуторе войскового атамана Степана Ефремова написанных за ним малороссиян в подушной семигривенной – 113». А в «1782 году за вдовой бывшего войскового атамана Степана Ефремова Меланьей Карповной числилось до 600 крестьян мужского пола. И к середине 18 века «казацкая старшина» превращается в землевладельца крепостнического типа. Так число крепостных у «донской старшины» достигло к концу 18 века огромных размеров. Например, у Степана Степановича Ефремова, сына войскового атамана Ефремова, «кроме крепостных крестьян владел еще 563 душами поданных.
Но все же проблема рабочей силы ощущалась остро и в начале 19 века в среде помещичьего хозяйства, и некоторые помещики Донского края имели по 2-3 и даже 4 тысячи крепостных. Так, у помещиков Ефремовых в различных хуторах и слободах в 20-х годах 19 века было 3200 крестьян.
Степан Данилович Ефремов занял положение самостоятельного князька во второй половине 18 века, кроме больших земельных владений, мельниц, хуторов, садов, большой доход Ефремовы получали с многочисленных кабаков, с «зимников». Старшины Донского Войска охотно брали на откуп кабаки, которые приносили слишком большой доход и Ефремов, пользуясь своей властью, отбивал кабак, если он попадал в руки других старшин. Так, «несколько лет (с 1755 по 1761 гг.) тянулось дело об отнятых войсковым атаманом Ефремовым у старшины Себрякова взятых им на откуп в разных станицах кабаках».
Кроме того, источниками войскового атамана служили громадные стада и конские табуны. «В описи имущества войскового атамана Степана Ефремова 1773 года значится 346 голов рогатого скота, 674 овцы, 100 верблюдов и 3472 лошади».
Итак, род Ефремовых начался с Ефрема Петрова, сына московского купца, ставшего впоследствии старшиною, проявивший себя в шведском походе. В 1708 году атаман скончался во время «Булавинского возмущения».
Сын его, Данила Ефремов и внук Степан Ефремов были знаменитыми атаманами Войска Донского более 34 лет.
Данила Ефремович проявил себя не только на боевом поприще, но и как искусный дипломат. А при вступлении в должность атамана в 1738 году выявил военные и административные способности. За что ни один раз был отмечен знаками внимания со стороны императрицы Елизаветы. В 1759 году Данила Ефремович высочайшею грамотой был пожалован в Тайные Советники. Скончался в 1760 году и похоронен недалеко от Преображенской церкви на Ратнинском кладбище.
Степан Данилович Ефремов начинал в 1753 году под опекою отца и пробыл войсковым атаманом 19 лет. Проявив себя человеком властным, жестоким, своевольным. За «своевольство» был арестован по Высочайшему указу и отправлен в Петербург после чего сослан в город Пернов, скончался 15 марта 1784 года.
Атаманы оставили громадное наследство. Это громадные стада различного скота, так лошадей более тысячи табунов, рогатого скота, овец и верблюдов. Освоили множество хуторов, слобод по река Медведица, Белая Калитва и т.д. За ними числились мельницы, сады, пашни, сенокосы огромных размеров. Имея большое количество земли, им требовались рабочие руки. Свои земли заселяли крепостными крестьянами, скупая их в разных местах, беглыми крестьянами из России и с Украины, покупали калмыков и людей других наций.